Anxious Albatross
Проверенный
Несколько дней назад почти не замеченной СМИ прошла важная дата в истории отечественной науки. Ровно 150 лет назад, 25 июня 1875 года (в пересчете на новый стиль) в княжеском имении под Рыбинском Ярославской губернии в семействе князей Ухтомских родился мальчик, крещеный под именем Алексей. Мало кто знает, но известный физиолог Алексей Алексеевич Ухтомский, автор учения о доминанте, с 1921 года носил другое, монашеское имя – Алипий, в честь первого известного иконописца древней Руси. И, будучи тайным монахом, продолжал заниматься физиологией, стал академиком АН СССР и погиб в блокадном Ленинграде, отказавшись эвакуироваться. Но обо всем по порядку.
Итак, как пишут источники, в местечке Вослома, Арефинской волости, Рыбинского уезда, в семье отставного военного Алексея Николаевича Ухтомского (1842—1902) и его жены Антонины Фёдоровны, урождённой Анфимовой (1847—1913) 13 июня 1875 года родился сын Алексей. Правда, «отставной военный» — это председатель уездной земской управы, ранее состоявший на военно-морской службе и непродолжительное время работавший в канцелярии ярославского губернатора. Ну и совсем «мелочь» — князь из Рюриковичей. Да, важно сказать, что в фамилии «Ухтомский» ударение делается на первую букву.
Алексей Ухтомский (в центре) с сестрой Елизаветой и ее мужем
Wikimedia Commons
Помимо Алексея Алексеевича, в княжеской семье родилось еще пятеро детей. Первым, до Алексея, в 1872 году родился Александр – в будущем архиепископ Андрей, расстрелянный в 1937 году, были братья Владимир и Николай, умершие во младенчестве, а также сестры Мария и Елизавета.
Брат Ухтомского, епископ Андрей
Wikimedia Commons
Алексей Ухтомский был бесконечно привязан к рыбинским краям, к своей малой родине. В 1915 году во время визита домой, он писал: «Да, ничего, видимо, не может мне заменить здешних мест, здешнего моего угла, у меня есть какая-то «ревность патриотизма» в отношении родных мест, нашего серого пейзажа, наших здешних красок Волги, полей и лесов, да, кроме того, какая-то органическая привязанность к родному дедовскому углу».
С образованием у будущего академика АН СССР тоже все было непросто. В роду Ухтомских было принято идти по военной стезе, и первоначально, не окончив полного курса Рыбинской классической гимназии, в 1888 году Алеша Ухтомский по настоянию отца и матери поступил в Нижегородский кадетский корпус, где весьма преуспел в естественных науках. И все, казалось, шло как надо, но однажды мама везла на теплоходе сыновей Андрея и Алексея на летние каникулы, где произошла их встреча с отцом Иоанном Сергиевым – будущим знаменитым Иоанном Кронштадским.
После этой встречи и бесед со священнослужителем у обоих братьев возникли мысли о духовной карьере. Первым, в 1891 году в Московскую духовную академию поступил брат Александр (в монашестве Андрей), а затем, под влиянием брата и Ивана Долбни, преподавателя математики в кадетском корпусе, туда в 1894 году поступает и Алексей. Год оба брата учились вместе.
Ухтомский-семинарист
Wikimedia Commons
Алексей Ухтомский, уже занимаясь своей богословской диссертацией, которая называлась «Космологические доказательства Бытия Божиего», задумался о физиологических механизмах нравственности. И, став кандидатом богословия, отказался от церковной карьеры, по которой пошел брат (его карьера привела к епископскому чину и расстрелу в 1937 году), перешел в единоверие и пошел штурмовать науку. Правда, закон запрещал выпускнику духовной академии поступать на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета (тогда физиологией занимались там, биофаков не было), но выход был найден. Ухтомский поступает на Восточный факультет, где изучает древнееврейский язык, а оттуда переводится на физмат. Про то, что нельзя переводиться, в законе ничего сказано не было. И с 1902 года Ухтомский начинает работать у Николая Введенского, продолжая цепочку учеников, ведущуюся от Ивана Сеченова. Кстати, ученик ученика Ухтомского и сейчас составляет славу отечественной нейронауки – это ведущий специалист в области интерфейсов «мозг-компьютер» Александр Каплан.
Николай Введенский
Wikimedia Commons
Именно продолжение работ Введенского привело нашего героя к созданию знаменитого учения о доминанте, которое по-прежнему актуально не только в нейронауках, но и в психологии, философии и так далее.
Первые мысли о доминанте у Ухтомского возникли еще в студенческие времена. Он сам писал:
«Первое наблюдение, которое легло в основу понятия доминанты, сделано мною случайно весною 1904 года. Оно заключается в том, что на собаке, в период подготовления к дефекации, электрическое раздражение коры головного мозга не дает обычных реакций в конечностях, а усиливает возбуждение в аппарате дефекации и содействует наступлению в нем разрешающего акта. Но как только дефекация совершилась, электрическое раздражение коры начинает вызывать обычные движения конечностей».
Ухтомский в лаборатории
Wikimedia Commons
Дополним, что конфуз с собакой произошел публично, во время эксперимента, который Ухтомский как ассистент Введенского проводил перед младшими студентами. В результате возникает идея: в нервной системе время от времени возникает доминанта – возбуждение в конкретной зоне мозга, которое одновременно тормозит все другие зоны, и раздражение заторможенных зон приводит только к усилению возбуждения в доминанте.
Дальше Ухтомский в своем труде «Доминанта как рабочий принцип нервных центров», опубликованной в 1923 году (да, представлять свое учение коллегам Ухтомский активноначал почти через 20 лет после первых идей, хотя частично его можно увидеть в его магистерской диссертации «О зависимости кортикальных двигательных эффектов от побочных центральных влияний), пишет:
«Головной аппарат высшего животного в общем может быть характеризован как орган со множеством переменных, чрезвычайно длинных щупалец, из которых выставляется вперед, для предвкушения событий, то одно, то другое; и «опыт» животного во внешней среде изменяется в зависимости от того, какими щупальцами оно пользуется, т. е. как дифференциально и как далеко оно предвкушает и проектирует свою среду в данный момент. Этот удивительный аппарат, представляющий собой множество переменных, калейдоскопически сменяющихся органов предупредительного восприятия, предвкушения и проектирования среды, и есть головной мозг. Процесс же смены действующих органов достигается посредством образования доминанты и торможения прочего мозгового поля».
Академик Ухтомский читает лекцию
Wikimedia Commons
Отдельно отметим то, насколько другим был тогда научный язык: в физиологии были приняты и метафоры, и яркие эпитеты, и сравнения. В той же работе Ухтомский описывает работу доминанты через образы, воспетые Львом Толстым в книге «Война и мир»:
«Первая фаза. Достаточно устойчивая доминанта, наметившаяся в организме под влиянием внутренней секреции, рефлекторных влияний и пр., привлекает к себе в качестве поводов к возбуждению самые разнообразные рецепции. Это Наташа Ростова на первом балу в Петербурге: «Он любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастью… вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами все это понимаем — и еще многое, многое сказала эта улыбка» (Л. Н. Толстой. Война и мир). Стадия укрепления наличной доминанты по преимуществу.
Вторая фаза. Из множества действующих рецепций доминанта вылавливает группу рецепций, которая для нее в особенности биологически интересна. Это — стадия выработки адекватного раздражителя для данной доминанты и вместе стадия предметного выделения данного комплекса раздражителей из среды. «Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида». Это Наташа у Бергов, по возвращении в Москву. Но вот «князь Андрей с бережливонежным выражением стоял перед нею и говорил ей чтото. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какогото внутреннего, прежде потушенного, огня опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале».
Ранее Наташа возбуждена, красива и счастлива для всех, изнутри, экстенсивно. Теперь она хороша, и возбуждена, и счастлива только для одного князя Андрея: доминанта нашла своего адекватного раздражителя.
Третья фаза. Между доминантой (внутренним состоянием) и данным рецептивным содержанием (комплексом раздражителей) устанавливается прочная («адекватная») связь, так что каждый из контрагентов (внутреннее состояние и внешний образ) будет вызывать и подкреплять исключительно друг друга, тогда как прочая душевная жизнь перейдет к новым текущим задачам и новообразованиям. Имя князя Андрея тотчас вызывает в Наташе ту, единственную посреди прочих, доминанту, которая некогда создала для Наташи князя Андрея. Так, определенное состояние центральной нервной системы вызывает для человека индивидуальный образ, а этот образ потом вызывает прежнее состояние центральной нервной системы».
При этом, параллельно с научной деятельностью, работой с Введенским, а затем – вместо Введенского (в 1922 году Ухтомский после смерти учителя принял кафедру физиологии человека и животных, в 1935 году создал Институт физиологии ЛГУ, а в 1937 году возглавил электрофизиологическую лабораторию АН СССР), Ухтомский ведет активную и глубокую религиозную жизнь: пишет иконы (в доме-музее его в Рыбинске можно увидеть написанный им образ), принимает участие в Поместном соборе, конфликтует с меняющими настроение властями (были и аресты, и заключения, в 1920 году его едва не расстреляли). В 1921 году принимает тайный монашеский постриг под именем Алипий – так звали первого известного по имени иконописца на Руси, жившего в XI-XII веке.
Wikimedia Commons
И такой вот тайный монах в 1933 году избирается членом-корреспондентом АН СССР, в 1935 году – академиком, а до того, в 1931 году, становится лауреатом премии им. В.И. Ленина (вместе с физиком Мандельштамом, электрохимиком Фрумкиным и геологом Губкиным)… Благодаря избранию нашего героя в члены академии, мы сейчас располагаем очень интересным фотопортретом Ухтомского работы Моисея Наппельбаума.
Моисей Наппельбаум
…Алексей Алексеевич Ухтомский не пережил войну. Он отказался эвакурироваться, подписав отказ «князь А. Ухтомский» — не то «Алексей», не то «Алипий». Старый друг Алексея Алексеевича, профессор А. И. Колотилов рассказывал, что на вопрос, почему он не уезжает, академик ответил: «Я должен закончить работу. Жить мне уже недолго, умру здесь». Так и случилось: в 1942 году оставшийся в Питере Ухтомский, проводивший важные в военное время работы по травматическому шоку, скончался от голода и рака пищевода, не успев прочесть доклад «Система рефлексов в восходящем ряду». Похоронен инок Алипий, он же академик Ухтомский, на Литераторских мостках Волковского кладбища.
Надгробный памятник Ухтомскому
Wikimedia Commons
Продолжить чтение...
Итак, как пишут источники, в местечке Вослома, Арефинской волости, Рыбинского уезда, в семье отставного военного Алексея Николаевича Ухтомского (1842—1902) и его жены Антонины Фёдоровны, урождённой Анфимовой (1847—1913) 13 июня 1875 года родился сын Алексей. Правда, «отставной военный» — это председатель уездной земской управы, ранее состоявший на военно-морской службе и непродолжительное время работавший в канцелярии ярославского губернатора. Ну и совсем «мелочь» — князь из Рюриковичей. Да, важно сказать, что в фамилии «Ухтомский» ударение делается на первую букву.
Алексей Ухтомский (в центре) с сестрой Елизаветой и ее мужем
Wikimedia Commons
Помимо Алексея Алексеевича, в княжеской семье родилось еще пятеро детей. Первым, до Алексея, в 1872 году родился Александр – в будущем архиепископ Андрей, расстрелянный в 1937 году, были братья Владимир и Николай, умершие во младенчестве, а также сестры Мария и Елизавета.
Брат Ухтомского, епископ Андрей
Wikimedia Commons
Алексей Ухтомский был бесконечно привязан к рыбинским краям, к своей малой родине. В 1915 году во время визита домой, он писал: «Да, ничего, видимо, не может мне заменить здешних мест, здешнего моего угла, у меня есть какая-то «ревность патриотизма» в отношении родных мест, нашего серого пейзажа, наших здешних красок Волги, полей и лесов, да, кроме того, какая-то органическая привязанность к родному дедовскому углу».
С образованием у будущего академика АН СССР тоже все было непросто. В роду Ухтомских было принято идти по военной стезе, и первоначально, не окончив полного курса Рыбинской классической гимназии, в 1888 году Алеша Ухтомский по настоянию отца и матери поступил в Нижегородский кадетский корпус, где весьма преуспел в естественных науках. И все, казалось, шло как надо, но однажды мама везла на теплоходе сыновей Андрея и Алексея на летние каникулы, где произошла их встреча с отцом Иоанном Сергиевым – будущим знаменитым Иоанном Кронштадским.
После этой встречи и бесед со священнослужителем у обоих братьев возникли мысли о духовной карьере. Первым, в 1891 году в Московскую духовную академию поступил брат Александр (в монашестве Андрей), а затем, под влиянием брата и Ивана Долбни, преподавателя математики в кадетском корпусе, туда в 1894 году поступает и Алексей. Год оба брата учились вместе.
Ухтомский-семинарист
Wikimedia Commons
Алексей Ухтомский, уже занимаясь своей богословской диссертацией, которая называлась «Космологические доказательства Бытия Божиего», задумался о физиологических механизмах нравственности. И, став кандидатом богословия, отказался от церковной карьеры, по которой пошел брат (его карьера привела к епископскому чину и расстрелу в 1937 году), перешел в единоверие и пошел штурмовать науку. Правда, закон запрещал выпускнику духовной академии поступать на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета (тогда физиологией занимались там, биофаков не было), но выход был найден. Ухтомский поступает на Восточный факультет, где изучает древнееврейский язык, а оттуда переводится на физмат. Про то, что нельзя переводиться, в законе ничего сказано не было. И с 1902 года Ухтомский начинает работать у Николая Введенского, продолжая цепочку учеников, ведущуюся от Ивана Сеченова. Кстати, ученик ученика Ухтомского и сейчас составляет славу отечественной нейронауки – это ведущий специалист в области интерфейсов «мозг-компьютер» Александр Каплан.
Николай Введенский
Wikimedia Commons
Именно продолжение работ Введенского привело нашего героя к созданию знаменитого учения о доминанте, которое по-прежнему актуально не только в нейронауках, но и в психологии, философии и так далее.
Первые мысли о доминанте у Ухтомского возникли еще в студенческие времена. Он сам писал:
«Первое наблюдение, которое легло в основу понятия доминанты, сделано мною случайно весною 1904 года. Оно заключается в том, что на собаке, в период подготовления к дефекации, электрическое раздражение коры головного мозга не дает обычных реакций в конечностях, а усиливает возбуждение в аппарате дефекации и содействует наступлению в нем разрешающего акта. Но как только дефекация совершилась, электрическое раздражение коры начинает вызывать обычные движения конечностей».
Ухтомский в лаборатории
Wikimedia Commons
Дополним, что конфуз с собакой произошел публично, во время эксперимента, который Ухтомский как ассистент Введенского проводил перед младшими студентами. В результате возникает идея: в нервной системе время от времени возникает доминанта – возбуждение в конкретной зоне мозга, которое одновременно тормозит все другие зоны, и раздражение заторможенных зон приводит только к усилению возбуждения в доминанте.
Дальше Ухтомский в своем труде «Доминанта как рабочий принцип нервных центров», опубликованной в 1923 году (да, представлять свое учение коллегам Ухтомский активноначал почти через 20 лет после первых идей, хотя частично его можно увидеть в его магистерской диссертации «О зависимости кортикальных двигательных эффектов от побочных центральных влияний), пишет:
«Головной аппарат высшего животного в общем может быть характеризован как орган со множеством переменных, чрезвычайно длинных щупалец, из которых выставляется вперед, для предвкушения событий, то одно, то другое; и «опыт» животного во внешней среде изменяется в зависимости от того, какими щупальцами оно пользуется, т. е. как дифференциально и как далеко оно предвкушает и проектирует свою среду в данный момент. Этот удивительный аппарат, представляющий собой множество переменных, калейдоскопически сменяющихся органов предупредительного восприятия, предвкушения и проектирования среды, и есть головной мозг. Процесс же смены действующих органов достигается посредством образования доминанты и торможения прочего мозгового поля».
Академик Ухтомский читает лекцию
Wikimedia Commons
Отдельно отметим то, насколько другим был тогда научный язык: в физиологии были приняты и метафоры, и яркие эпитеты, и сравнения. В той же работе Ухтомский описывает работу доминанты через образы, воспетые Львом Толстым в книге «Война и мир»:
«Первая фаза. Достаточно устойчивая доминанта, наметившаяся в организме под влиянием внутренней секреции, рефлекторных влияний и пр., привлекает к себе в качестве поводов к возбуждению самые разнообразные рецепции. Это Наташа Ростова на первом балу в Петербурге: «Он любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастью… вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами все это понимаем — и еще многое, многое сказала эта улыбка» (Л. Н. Толстой. Война и мир). Стадия укрепления наличной доминанты по преимуществу.
Вторая фаза. Из множества действующих рецепций доминанта вылавливает группу рецепций, которая для нее в особенности биологически интересна. Это — стадия выработки адекватного раздражителя для данной доминанты и вместе стадия предметного выделения данного комплекса раздражителей из среды. «Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида». Это Наташа у Бергов, по возвращении в Москву. Но вот «князь Андрей с бережливонежным выражением стоял перед нею и говорил ей чтото. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какогото внутреннего, прежде потушенного, огня опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале».
Ранее Наташа возбуждена, красива и счастлива для всех, изнутри, экстенсивно. Теперь она хороша, и возбуждена, и счастлива только для одного князя Андрея: доминанта нашла своего адекватного раздражителя.
Третья фаза. Между доминантой (внутренним состоянием) и данным рецептивным содержанием (комплексом раздражителей) устанавливается прочная («адекватная») связь, так что каждый из контрагентов (внутреннее состояние и внешний образ) будет вызывать и подкреплять исключительно друг друга, тогда как прочая душевная жизнь перейдет к новым текущим задачам и новообразованиям. Имя князя Андрея тотчас вызывает в Наташе ту, единственную посреди прочих, доминанту, которая некогда создала для Наташи князя Андрея. Так, определенное состояние центральной нервной системы вызывает для человека индивидуальный образ, а этот образ потом вызывает прежнее состояние центральной нервной системы».
При этом, параллельно с научной деятельностью, работой с Введенским, а затем – вместо Введенского (в 1922 году Ухтомский после смерти учителя принял кафедру физиологии человека и животных, в 1935 году создал Институт физиологии ЛГУ, а в 1937 году возглавил электрофизиологическую лабораторию АН СССР), Ухтомский ведет активную и глубокую религиозную жизнь: пишет иконы (в доме-музее его в Рыбинске можно увидеть написанный им образ), принимает участие в Поместном соборе, конфликтует с меняющими настроение властями (были и аресты, и заключения, в 1920 году его едва не расстреляли). В 1921 году принимает тайный монашеский постриг под именем Алипий – так звали первого известного по имени иконописца на Руси, жившего в XI-XII веке.
Wikimedia Commons
И такой вот тайный монах в 1933 году избирается членом-корреспондентом АН СССР, в 1935 году – академиком, а до того, в 1931 году, становится лауреатом премии им. В.И. Ленина (вместе с физиком Мандельштамом, электрохимиком Фрумкиным и геологом Губкиным)… Благодаря избранию нашего героя в члены академии, мы сейчас располагаем очень интересным фотопортретом Ухтомского работы Моисея Наппельбаума.
Моисей Наппельбаум
…Алексей Алексеевич Ухтомский не пережил войну. Он отказался эвакурироваться, подписав отказ «князь А. Ухтомский» — не то «Алексей», не то «Алипий». Старый друг Алексея Алексеевича, профессор А. И. Колотилов рассказывал, что на вопрос, почему он не уезжает, академик ответил: «Я должен закончить работу. Жить мне уже недолго, умру здесь». Так и случилось: в 1942 году оставшийся в Питере Ухтомский, проводивший важные в военное время работы по травматическому шоку, скончался от голода и рака пищевода, не успев прочесть доклад «Система рефлексов в восходящем ряду». Похоронен инок Алипий, он же академик Ухтомский, на Литераторских мостках Волковского кладбища.
Надгробный памятник Ухтомскому
Wikimedia Commons
Продолжить чтение...